Мэр Эрзина из ТЭЦ Хатая Оккеш Эльмасоглу заявил, что в районе не было ни одного разрушения или гибели людей, и объяснил, что причина отсутствия сноса заключалась в том, что они не допускали незаконных построек в этом районе. Эльмасоглу сказал: «Со своей стороны, у меня очень чистая совесть, мы никоим образом не допускали незаконного строительства».
В то время как многие районы Хатая, одной из 10 провинций, потрясенных двумя сильными землетрясениями с центром в Кахраманмараше, были разрушены, следует отметить, что в Эрзине не было найдено ни одного обломка. В то время как многие районы Хатая были разрушены землетрясением, никто не погиб в районе Эрзин, который был не единственным обломками.
Оккеш Эльмасоглу, мэр Эрзина от ТЭЦ, на телевидении TV5 Предоставляя информацию о последней ситуации в Хатае, он объяснил причину отсутствия человеческих жертв и разрушений, сказав: «Я никоим образом не допускал незаконного строительства».
Эльмасоглу объяснил процесс следующим образом:
«Наш Эрзин — это город с населением 42 тысячи человек, расположенный в 15-20 километрах от Османие и в 110 километрах от Хатая. Несмотря на это, к счастью, у нас в Эрзине не было человеческих жертв, вызванных самим землетрясением, мы не пострадали, у нас не было никаких обломков. Кроме того, погибли 50-60 наших граждан, проживающих за пределами Эрзина, проживающих в Искендеруне, Хатае и Османие, и я желаю им пощады.
«МЫ БЫЛИ ОЧЕНЬ ИСПУГАНЫ»
Однако, к счастью, мы не погибли из-за хотя бы одного обломка землетрясения. Мы рады за наш край. Но, конечно, наша радость осталась незавершенной из-за всех этих смертей, мы были очень удивлены иногда, мы испытали такой шок в тот день, что это необъяснимо. Мы тоже живем в одноэтажном доме, в отдельно стоящем доме. Наших детей тоже внезапно тряхнуло от очень сильного толчка на работе и мы сразу же побежали с детьми к двери, мы еле шевелились, потому что она была укорочена. Мы ждали, когда это закончится, но оно не закончилось, оно так и не закончилось. Мы вышли из дома, как только получили вещи, которые можно было купить сразу на работе, когда чуть посветлело толчком больше минуты. К счастью, тем временем, конечно, электричество было отключено, мы ничего не видели, и нам пришлось ждать, пока они уйдут. После того, как мы успокоились, мы сразу позвонили нашим друзьям в муниципалитет и сразу же начали бродить по району, где я разбил служебную машину.Из полученных новостей мы поняли, что никакого мусора в нашем Эрзине не было, конечно, это заняло определенный процесс.
«ГОВОРИЛИ, ЧТО ВЫ ЕДИНСТВЕННАЯ ПРАВДА В ТУРЦИИ»
Прежде всего, расскажу о своем периоде, я ни в коем случае не допускал незаконного строительства. Иногда они злились, и как мэр он сказал мне: «Нет ли в стране другого достойного человека, кроме тебя». Ведь после избрания кто-то сказал, что через три месяца к нам приедет дальняя родственница. Когда я сказал, что ничего не могу сделать, они сказали: «Ты единственная правда в Турции?» Он сказал те же слова, я слышал эти слова своими ушами.
«МОЯ СОВЕСТЬ УДОБНА»
У меня очень чистая совесть, мы ни в коем случае не допустили незаконного строительства. Конечно, даже если вы этого не допустите, есть люди, которые находят выход и занимаются незаконным строительством. Это те участки, которые мы штрафуем за незаконное строительство, но когда об этом как-то слышно, эти люди не могут остановить это незаконное строительство на сто процентов, но можно отсечь его на определенном этапе. По крайней мере, я не чувствую никакой ответственности за себя, когда вы смотрите на это.
В первую очередь нужно изменить точку зрения наших граждан, то есть каждый раз приходят сотни людей. Потому что это то, что происходило раньше в политике, этого больше нет. Они приходят к мэрам, которых уже нет, я говорю, что ничего не могу сделать. Терпеть это я никак не могу. Если что-то подобное происходит, я открыто говорю, что он сделает то, что нужно, и стараюсь не смешивать с этим политику. Вот почему мы стали плохими с людьми и со многими людьми.
За три-пять дней до землетрясения один из наших граждан отдал честь, я отдал честь. Я знаю, что он был немного обеспокоен, он мало что сделал. Я сказал нет, что-то не так? Он сказал, что вы знаете, я сказал, что нет, он сказал: «Вы не достроили мое здание». Это было сделано в других местах, это то, что я сказал, я сказал, что никого не допускаю на эту тему. Даже если и было, люди к этому привыкли, потому что мы написали предложение и сделали то, что нужно, так что я им тоже ничего не могу сказать».
Будьте первым, кто оставит отзыв